Во всяком случае, и с этим согласны палестинский политический активист Халед Абу аль-Роуз, а также алжирский независимый журналист Суалах Адель – на региональном уровне является доминирующей точка зрения о том, что без активной позиции Каира невозможно, в принципе, добиться режима прекращения огня между Палестиной и Израилем, поскольку Египет имеет стратегические переходы с Сектором Газа, что является «козырной картой» в любом переговорном процессе. Помимо прочего, египетские структуры поддерживают устойчивые отношения со всеми фракциями палестинского сопротивления, вследствие чего могут влиять на них, добиваясь существенных уступок.
Однако формальная победа «ХАМАС» привела к заметному усилению позиций исламистских сил в Египте, выступающих в оппозиции к Израилю, а также к резкому росту вакуума безопасности вдоль южных границ, что создаёт определённые риски пересмотра отдельных положений мирного договора 1979 года между Каиром и Тель-Авивом. По этой причине Абдель Фаттах ас-Сиси весьма осторожно подходит к выражению поддержки Палестине. Египетское руководство неоднократно публично подчёркивало, что оно готово выполнять все международные обязательства перед Израилем, в том числе в области национальной безопасности и обеспечения территориальной целостности. Одним из новых проектов, который был инициирован Египтом, является только попытка примирить «ФАТХ» и «ХАМАС». При этом блокада Сектора Газа не была устранена, несмотря на некоторые изменения в структуре управления контрольно-пропускного пункта Рафах. И, что самое удивительное, израильско-египетское взаимодействие продолжалось даже в период наиболее «жарких событий» Третьей интифады.
Принимавший участие в конференции бывший российский дипломат Вячеслав Матузов прокомментировал сообщения своих ближневосточных коллег, отметив, что основная сложность в оценках египетской политики относительно палестино-израильской напряжённости состоит в том, что Каир по-прежнему чрезвычайно нуждается в поддержании прочных отношений с Тель-Авивом. При этом взаимодействие Египта и Палестины не следует рассматривать в качестве определённого отхода от Израиля. Такой феномен не должен вызывать удивление, учитывая то, что Абдель Фаттах ас-Сиси поддержал «Соглашение Авраама», что поставило его перед необходимостью расширить сотрудничество с сионистским образованием по многим ключевым направлениям, включая палестинское досье. Вооружённые силы Египта в настоящее время испытывают значительное давление со стороны сети террористических организаций, действующих на Синайском полуострове. Прежде всего, речь идёт о движении «Братья-мусульмане». Данное обстоятельство создаёт для национальной безопасности Египта и Израиля реальную угрозу.
Таким образом, политика Каира в отношении Тель-Авива и Рамаллы в ближайшей перспективе, скорее всего, будет сосредоточена на трёх стратегических моментах. В первую очередь это касается сохранения мирного договора с Израилем. Кроме того, Каир заинтересован в перемирии между «ФАТХ» и «ХАМАС» непосредственно в тех районах, где существует наибольший риск возникновения конфликта.
В свою очередь, как отметил Суалах Адель, группы палестинского сопротивления, продолжая добиваться от Египта выгонных условий, делаю всё возможное, чтобы преуменьшить значение диалога между Рамаллой и странами Персидского залива. Основная причина этого состоит в том, что достигнутые между Тель-Авивом и рядом арабских стран договорённости о нормализации отношений воспринимаются не только в качестве внешнеполитического тренда, реализуемого под давлением американской администрации, но и в качестве библейского акта, исходя из ложных иудейских утверждений, содержащихся в Ветхом Завете («И сказал Бог Аврааму: от Нила до Евфрата – твоя земля, о Израиль»), что явно вступает в противоречие с идеалами Палестины.
Стоит отметить, что недооценка важности палестинского вопроса в государствах, подписавших «Соглашение Авраама» обусловлена двумя факторами. Первый фактор связан с необходимостью устранения разногласий с Тель-Авивом посредством привлечения внимания к исключительно арабским проблемам, которые, так или иначе, становятся поводом для активизации межконфессиональных споров. Такая политика является прямым следствием традиционного заблуждения о том, что палестино-израильская напряжённость является делом исключительно двух региональных игроков, тогда как корни этой проблемы остаются вне поля зрения.
Второй фактор связан с намерением выставить конфликт стран Персидского залива с Ираном в качестве процесса, имеющего архиважное значение для всего международного сообщества. В этой связи преступления Израиля преподносятся как нечто «вполне нормальное», не представляющее экзистенциальную угрозу. Это свидетельствует о том, что палестинское досье, в данном случае, либо попросту игнорируется, либо существенно искажается, чтобы придать ему незаслуженно низкую оценку.
Палестинский журналист Мухамед Сайгали совместно с бывшим послом Палестины в Турции Рибхи Халлумом заявили о том, что по итогам Третьей интифады потребность палестинцев во внутриполитическом урегулировании оказалась намного сильнее, чем когда-либо прежде. «ХАМАС» продемонстрировал готовность активно участвовать в политической жизни в обмен на признание его заслуг перед палестинским народом и получение компенсации за ведение военных действий. При этом любое сравнение отношения и заявлений во времена прежних этапов палестино-израильской напряженности и нынешнем, явно свидетельствует о ключевых изменениях в позиции палестинского сопротивления. Призыв «деоккупации территории» начал активно использоваться практически во всех программных выступлениях большинства палестинских лидеров.
Популярность позиции «ХАМАС» начала возрастать задолго до начала активных боевых действий между Палестиной и Израилем. Больше всего политическому триумфу Исмаила Хания способствовала ситуация, связанная с переносом Махмудом Аббасом даты президентских и парламентских выборов из-за действий израильской армии в Восточном Иерусалиме. Снятие экономической блокады с Катара, президентские выборы в Сирии и активная посредническая миссия России предоставили руководству «ХАМАС» практически неограниченные возможности на региональной сцене. При этом международные партнёры Палестины недвусмысленно отправляли Махмуду Аббасу сигналы о том, что ему лучше «уйти на покой» и передать всю полноту власти в стране лидерам палестинского сопротивления.
В состав новой палестинской администрации могут войти большинство людей из руководящего состава «ХАМАС». В свете этого, у Исмаила Хания появился шанс готовиться к следующим президентским выборам.
Победа палестинского сопротивления создала условия для радикализации и политической трансформации палестинской идентичности. К тому же, этому способствовали существенные изменения в идеологии «ФАТХ», где основное внимание стало уделяться собственно региональным проблемам в ущерб национальным интересам. Такое пренебрежение «палестинским национализмом», пропагандируемое руководством «ФАТХ», вызвало недоверие со стороны большинства палестинцев.
Кроме того, основной проблемой для «ФАТХ» является вопрос о его легитимности. Движение утратило статус общепалестинской политической структуры на фоне укрепления влияния «ХАМАС». В обществе начали набирать обороты обвинения руководства «ФАТХ» в коррумпированности, коллаборационизме и откровенном предательстве. Анонсированное примирение между «ФАТХ» и «ХАМАС» под эгидой Египта, скорее всего, станет чисто техническим решением, которое вряд ли способствует внутриполитическому урегулированию.
Рассуждая о роли Анкары в палестино-израильском противостоянии, участники конференции констатировали то, что Турция и Израиль, в одинаковой мере имеющие амбиции стать энергетическими транзитными хабами на Ближнем Востоке, поссорились из-за влияния на палестинское досье. Так, сейчас фактически в Восточном Средиземноморье сформировался новый крупный район по добыче газа, который находится в географической близости от Израиля. По этой причине, несмотря на исторические разногласия, большинство стран региона стараются иметь хорошие отношения с Тель-Авивом. Между тем, Тель-Авив не настроен включать Анкару в свои энергетические проекты или принимать участие в аналогичных турецких инициативах. Это стало причиной серьёзной обиды и побудило турок выступить на стороне Палестины, пытаясь, таким образом, получить право на разработку палестинских газовых месторождений.
Движение «Братье-мусульмане» предоставило Турции уникальную возможность влиять на палестинское досье. По крайней мере, посредством палестинского филиала «Братства» Анкара получила практически неограниченный карт-бланш по укреплению своего влияния в Восточном Средиземноморье. Однако, вопреки расхожему мнению, «ХАМАС» не является структурным подразделением «Братьев-мусульман». Так, в апреле 2017 года руководство организации ограничило сферу своей деятельности исключительно освобождением Палестины и противостоянием сионистскому проекту. Исходя из этого, «ХАМАС» последовал примеру тунисской партии «Эннахда» и новой идеологии шейха Рашида Ганнучи, который отделился от египетского «Братства».
Иранские лидеры пытались использовать решение президента США Дональда Трампа признать Иерусалим столицей Израиля для дальнейшего укрепления связей Тегерана с палестинскими группировками боевиков. Вскоре после заявления Трампа президент Ирана Хасан Рухани и командующий силами «Кудс» Касем Сулеймани призвали лидеров «ХАМАС» и других групп палестинских боевиков заявить о всемерной поддержке Ирана их борьбы против Израиля.
Встреча, организованная 10 сентября 2020 года в Бейруте между руководством «ХАМАС» и «Хизбаллы», на которой обсуждались угрозы палестинскому делу и нормализация отношений между Израилем и арабскими государствами, является ярким подтверждением того, что два движения сопротивления оживили отношения. Примирение между «ХАМАС» и «Хизбаллой» находилось в разработке в течение семи лет, после ссоры из-за конфликта, охватившего Сирию в 2011 году, когда давние союзники оказали поддержку противоборствующим сторонам.
Иран явно имеет близкие отношения с «Хизбаллой» и «ХАМАС». При этом «Хизбалла» – шиитская организация, а в «ХАМАС» преобладают сунниты. Однако для режима аятолл это не имеет принципиального значения, поскольку обе организации одинаково настроены против Израиля и США. Важнейшая цель Исламской республики состоит в том, чтобы быть авангардом исламского мира и региональной державой. При этом Тегеран вовсе не стремится представить себя в качестве выразителя исключительно шиитских ценностей. Он хочет, чтобы Иранская держава была панисламской, поэтому поддержка таких групп, как «ХАМАС» и «Хизбалла», представляет собой удачный инструмент преодоления суннитско-шиитского раскола.
Подводя итоги конференции, все участники пришли к общему мнению о том, что режим аятолл в ходе Третьей интифады и по её итогам неоднократно заявлял, что соглашается с любыми условиями, которые будут приняты палестинцами. Однако когда Вашингтон в 2007 году предпринял попытку урегулировать израильско-палестинский конфликт, то его цель состояла в том, чтобы создать единый фронт государств против Ирана. В этой связи конфликт межу Рамаллой и Тель-Авивом превратился в открытый метод изоляции режима аятолл.
DENIS KORKODINOV
