KAFKASSAM – Kafkasya Stratejik Araştırmalar Merkezi

  1. Anasayfa
  2. »
  3. Kuzey Kafkasya
  4. »
  5. Тамара Биттир: несколько мыслей о великом поэте

Тамара Биттир: несколько мыслей о великом поэте

Kafkassam Editör Kafkassam Editör - - 10 dk okuma süresi
239 0

несколько мыслей о великом поэте
Кязим определяет духовность балкарского народа на протяжении более чем столетия – с тех пор, как он стал слагать свои первые стихи и песни. Начало его творческого пути – очень непростое время, осложненное сословными проблемами, неустроенностью в земельных отношениях, время набегов и междоусобиц, конфликтов между аулами и личностями, отмена крепостного права, нарастание социальных противоречий – все это прошло через него, все это он видел и пережил. Тем не менее его психология, его самоощущение остались внеклассовыми, он не замыкался в своей социальной среде, а знал, если так выразиться, все среды, ибо уже тогда был свободным человеком. Свободным не от крепостной зависимости (общеизвестно, что его дед неоднократно переходил от одного таубия к другому), а свободным по духу. Несвободный человек никогда не сможет стать настоящим творцом, даже если он и создаст что-то, это никогда не будет востребовано всем народом. Именно жизнеутверждающие мотивы творчества определили многое в судьбе Кязима. Его стихи, песни, щутки стали передаваться из уст в уста, потому что они настраивали людей на лучшее (иги къууум), внушали уверенность в завтрашнем дне. И вот что интересно: стихи его – квинтэссенция печали о грустной доле простого люда, но в памяти этого самого простого люда он остался человеком отнюдь не сумрачным, грустным, а веселым, жизнерадостным, умевшим заметить буквально в каждом что-то необычное, индивидуальное, черточку, достойную светлого слова, доброй улыбки. Даже в тяжелые минуты прощания с близкими, где его присутствие – человека, совершившего несколько хаджей, знавшего арабскую грамоту, мусульманские обряды, – было не просто желательным, а обязательным, он старался найти такие слова и сравнения, чтобы не только утешить, но и приободрить, отвлечь, ибо уныние – грех смертный. По этому поводу дед мой – Касым Эристов, хорошо знавший Мечиева и каждый свой рассказ о нем начинавший со слов: «Как сказал Кязим…», вспоминал такой эпизод. Ехали они из Верхней Балкарии в Безенги на похороны. Навстречу Кязим. Увидел, что среди встреченных им зять умер шего, и тут же сложил стихи. Суть их примерно следующая: «Вот ты идешь хоронить своего тестя. Бедный, печалиться тебе надо и потому, что не будут теперь тебя в Безенги кормить, как раньше». Такая удивительная способность – сочувствуя, оставаться жизнелюбом. Кязим в своей поэзии, в своих философских размышлениях, в своих жизненных взглядах самостоятельно пришел к тому, о чем размышляли европейские просветители: как найти общий язык между правителями и простым народом, как научиться понимать друг друга; жить в ладу, не причиняя зла; он затрагивает темы войны и мира, обращаясь к Аллаху, людям, природе. Он размышляет, думает, мало того, на практике решает вопросы примирения, добрососедского существования, участвуя в роли примирителя сторон не только в Безенгиевском обществе, но и в Холаме, Чегеме, Верхней Балкарии. Его слово было весомым, доводы – убедительными, решения – искренними и не предубежденными, авторитет – непререкаемым. Конечно, в Балкарии в то время было немало авторитетных людей, религиозных деятелей, в первую очередь таких, как Магомет Энеев, Сулеймен Чабдаров, Даут Шаваев, но личностью, объединявшей весь народ, являлся, несомненно, Кязим Мечиев. В эти годы немало балкарцев совершали хадж, что стоило, кстати говоря, немалых денег – более чем в сорок рублей обходилось многодневное поклонение святым местам. По тем временам сумма огромная – общеизвестно, что корову можно было приобрести всего лишь за один царский рубль. Собрать их простому человеку было непросто, тем более для второго, третьего путешествия… А ведь Кязим не просто совершал хадж: каждый раз, когда он бывал в Мекке, Медине, брал уроки, учился. Один раз вместе со своими тремя спутниками поступил на курсы при университете Аль-Азхар. Кязим был человек верующий, но как настоящему философу, принимающему жизнь во всем ее многообразии, ему было тесно в рамках одной религии. У него много стихов, где он спорит с Аллахом, задает ему вопросы, на которые редко решаются люди верующие. Особенно часто эти вопросы звучат в стихах, написанных в годы русско-японской, Гражданской войн. Он пишет об алчности людской, интригах и нетерпении, он мечтает о мире, в котором будут царить согласие и гармония. Влияние Кязима на народ – тема, заслуживающая особого внимания. Достаточно сказать, что люди жили его стихами, знали наизусть почти все его творчество, даже большие поэмы. Изустно его поэзия переносилась из ущелья в ущелье, до самого Карачая, причем почти без искажений. Влияние Кязима этим и объясняется: он, человек, владеющий словом, сумел воплотить в своем творчестве глубинную суть народа, его переживания, заботы, надежды, все то, что составляет духовную субстанцию нации. Поэт не пел свои стихи, он их рассказывал, декламировал, а вот народ пел. Вероятно, так людям проще было запоминать его произведения. Каждый жанр имеет своего исполнителя, но его стихи пели абсолютно все, как и всем была доступна его поэзия. Он был любим всеми, даже среди князей, а потом и партийных деятелей, имелись его ценители и почитатели. Когда в 30-е годы прошлого века стали преследовать религиозных деятелей, Боттаев Тахир, комиссар из Безенги, написал в характеристике, что Кязим лоялен к Советской власти, благодаря чему поэта и не репрессировали. Надо отметить, что смена строя особо и не отразилась на его творчестве: он не стал перестраиваться, оставаясь самим собой. И если посвящал радостные строчки пионерам, то лишь потому, что ему действительно было симпатично такое организованное детское общество. Он очень много надежд возлагал на Советскую власть, видя в ее приходе светлое начало, сын его погиб, утверждая эту власть, и тем больнее было разочарование от того, во что вылилась забота о благе народном. И еще о чем хотелось сказать. Удивительно, но самостоятельно, практически не зная европейской литературы, Кязим дошел до создания классической поэмы. Поэмы именно европейской традиции, а не восточной, с которой он был знаком, имеющей свои особенности. В «Желтом коше» и “Раненом туре”присутствуют все структурные элементы, характерные для классической поэмы: и сюжет, и образы, и характеры. Мало того, характеры эти даны в развитии – лирический герой мужает, набирается жизненного опыта, стареет… И в личности лирического героя сам Кязим порывистый и искренний, ищущий и возвышенный, мудрый и чистый. Таким он мне и видится – образец мужественности, гражданственности, интеллектуального величия.

Тамара Биттир

İlgili Yazılar

Bir cevap yazın

E-posta hesabınız yayımlanmayacak. Gerekli alanlar * ile işaretlenmişlerdir